Он стоит передо мной, широко расставив свои лапы и глядя на меня своим одним глазом - стволом. Присев на свой деревянный хвост, оперившись на зеленое брюшко, набитое хорошо смазанной змеей ленты, где просто-просто-просто - зажигательная-просто-просто-трассирующая пуля, и так 250 раз. 250 укусов черной металлической змеи.
На его загривке – деревянная ручка, чтобы верного пса можно было удобно таскать. Главное – перемотать ее в несколько слоев изолентой, чтобы не набить руки. Перчатки у нас не предусмотрены, а деревяшки на ручке - с острыми краями.
Это потом, когда ты своими ладонями отполируешь эти деревяшки до зеркального блеска, а твой загривок, когда ты взваливаешь 19 кг себе на шею, привычно заноет, когда в него упрется угловатый тяжелый металл, придавив висящие на этой же шее еще как минимум 3 змеи на 250. Потому что все свое ношу с собой. Потому что эти змеи - ленты спасут твою жизнь. Когда ты, ухватившись рукой за истертую рукоять, привычно потянешь спуск, и твой двуногий пес запрыгает и задергается у тебя в руках, а левой ты будешь прижимать его к земле, чтобы не дергался, когда плюется свинцом. А справа лента - змея будет вползать в него, и перед глазом будет молотить воздух рычаг затвора, а справа – обессилено на землю, кольцами, будет вываливаться та же змея, но уже не беременная смертью, и зеленые бутылочки гильз полетят вправо, дымясь и крутясь в воздухе, и остро запахнет порохом, и грохот надавит тебе в уши. А потом ты вскочишь, и, ухватив его за переднюю лапу, пригнувшись и волоча ленту за собой побежишь вперед, и эти 19 кг. нельзя бросить, несмотря на то, что тяжело и неудобно, потому что это твоя гарантия, это твоя жизнь. Потому что, пока этот стальной кузнечик прыгает, и дергается – ты живой. И ты косишь глазом на ленту – сколько там еще. Сколько секунд отсрочки у тебя есть, и потом смертельная пауза на 7 секунд, пока ты меняешь ленту, он молчит, лениво курясь дымком из ствола, и ребята через плечо, стреляя, косятся на тебя – «Где пулемет, почему молчим???» и потом «тратататататата…» И ты снова в игре. И ты неуязвим, потому что он работает, и остановит каждого, кто посмеет приблизиться, и если надо, порвет его в клочья, и отбросит назад. Лежать и корчится, и пытаться выковырять из живота отказывающими тебе пальцами застрявший там горячий свинец.
И ты полюбишь его, и будешь старательно протирать тряпочкой его металлические суставы, и мазать маслом, и шебуршить ершиком его горло. И набивать ленты – змеи просто-просто-просто - зажигательная-просто-просто-трассирующая пуля, и так 250 раз.
И пусть ты будешь, взбираясь вверх и спускаясь вниз, проклинать его, но ты все равно будешь тащить его с собой все эти рваные километры по горам. Его и патроны к нему. Почему?
Потому что пока он работает, ты живой. И он - живой, пока ты жив. И его не возьмут чужие руки, и не вырежут глубоко ножом в боку его деревянного хвоста вязь «Аллах Акбар».
И пусть у него нет имени, только номер. Но ты с ним на всю свою жизнь среди этих гор. 
Источник.
