МЕТХЕРЛАМСКАЯ "ЗЕЛЁНКА"
«Засада – это способ действия подразделения, при котором оно заблаговременно скрытно располагается на путях движения противника, а затем внезапно нападает на него в целях уничтожения, захвата пленных, документов, образцов вооружения и техники, а также дезорганизации (срыва) его передвижения (перевозок)».
В таком или чуть измененном виде формулировка засады присутствует в руководящих документах по боевому применению практически всех спецподразделений силовых ведомств России. Дальше идет короткое описание боевого порядка (какие подгруппы и для какой цели выделяются), а также пункты боевого приказа. Всего не более двух страниц. И все. Дальше полет свободной мысли...
Кажется, чего сложного: сел заранее в кустах и ждешь супостата, подошел он – открыл огонь и дело в шляпе. Но, как показывает опыт, при таком подходе к засаде ее результативность нулевАя или того хуже – имеет трагические последствия. Устроить грамотно засаду не так-то просто по причине многообразия способов ее проведения. Есть сотни примеров положительного опыта, но вот только проанализировать его и внедрить в практику боевых подразделений никто не торопится. И «афганский», и «чеченский» опыт, в том числе опыт наших противников и зарубежных «коллег», оказался в родном Отечестве никому не нужным. Ведь та же засада по степени готовности бывает плановой (подготовленной) и проводимой с ходу; по огневому воздействию – комплексной (огонь стрелкового оружия, гранатометов, противотанковых и минно-взрывных средств), инженерной (поражение противника управляемыми МВС), зенитной (уничтожение авиации огнем ПЗРК на маршрутах подлета и вблизи аэродромов) и бесшумной (с применением бесшумного огнестрельного и холодного оружия). А еще засада может быть пассивной или активной, как говорится «на живца» – когда противника активными действиями вынуждают угодить в подготовленную заранее ловушку. Как правило, в большинстве случаев результативность такой засады (при грамотной ее организации) самая высокая. Именно такая тактика ведения боевых действий частенько использовалась 334-ым ООСпН в Афганистане. Каждый раз роль «живца» выполняла или группа спецназа, совершившая «аварийную посадку на вертолете», или бронегруппа, а порой и какое-либо разведывательное подразделение «случайно» засветившееся перед противником. Об одной такой операции я и хочу рассказать.
В начале марта 1987 года командиром 15-й ОБрСпН полковником Юрием Старовым было утверждено решение командира 334-го отдельного отряда спецназа майора Григория Быкова «на ведение разведывательно-поисковых действий в районе исключительно Миндравур, Канда и Каргай (провинция Лагман)». Выражаясь более привычным языком – нам предстояло провести операцию по выявлению и уничтожению моджахедов в южной части Мехтерламской «зеленки» между кишлаками Миндравур и Канда. Замысел операции заключался в том, что разведотряд 334-го ООСпН в составе 1-й и 2-й рот, скрытно выдвинувшись ночью из базового лагеря на берегу водохранилища ГЭС Дарунта, что близ Джелалабада, блокировал указанный район «зеленки», заняв позиции, как в самой долине, так и на возвышенностях левого берега реки Лагман. С рассветом бронегруппа отряда в составе штатной бронетехники 1-й и 2-й рот (БМП-2 и БТР-70) с двумя приданными танками Т-62 танкового батальона 66-й отдельной мотострелковой бригады должна была начать движение по дороге в направлении Миндравур – Тиргари, тем самым, выгнав "духов" из "зеленки" на засаду разведчиков. Наши действия поддерживал и огневой взвод гаубиц Д-30 мотострелковой бригады. Заинтересованность командования 66-й ОМСБр в очистке Мехтерламской «зеленке» была прямая – в самом Мехтерламе (административный центр провинции Лагман) базировался мотострелковый батальон бригады, и «духи» порой доставляли им неудобства.
Пеший 16-и километровый марш в район выполнения боевой задачи занял почти всю ночь. После этого ночного «похода» мы еще долго шутили по поводу того, как хорошо, что Советский Союз не ввел войска в Никарагуа. В этой стране в это время тоже шла гражданская война, но в отличие от сухого резко-континетального климата на большей территории Афганистана, в Никарагуа климат был тропический. Субтропическим он был и в Джелалабадской долине с примыкающими к ней «зеленками» долин рек Лагман и Кунар. Все дело в том, что маршрут наш проходил по так называемой Чарбагской «зеленке». Заброшенная в ходе многолетней войны ирригационная система, заросшие бурьяном, камышом и кустарником нЕкогда возделываемые, а ныне заболоченные поля представляли, по сути, «никарагуанские джунгли», преодолевать которые приходилось местами по пояс в холодной воде, продираясь в темноте через камыши и кустарник. Более легкий путь по грунтовой дороге был чреват раскрытием противником нашего замысла, его засадой или подрывом на мине.
Диспозиция на утро 9 марта была такова: 2-я и 4-я группы 1-й роты находились на возвышенностях на левом берегу Лагмана, 1-я и 3-я группы во главе с заместителем командира роты лейтенантом Александром Мусиенко организовали засаду непосредственно в «зеленке» в развалинах глинобитного подворья на правом берегу, перекрывая вероятный отход мятежников к мосту через Лагман, который блокировали бойцы 2-й роты, тем самым, прикрывая тыл засады и обеспечивая последующий отход разведгрупп 1-й роты. Наша 4-я группа под командованием старшего лейтенанта Вадима Матюшина расположилась на высотке севернее заброшенного кишлака Каламамай, соорудив СПСы и оборудовав позицию для крупнокалиберного пулемета НСВС-12,7 "Утес". Расчет оказался верным, о чем и свидетельствуют дальнейшие события.
С рассветом «броня», выбрасывая сизые солярные выхлопы и повернув стволы в сторону «зеленки» начала движение по дороге. А через некоторое время «духи», спугнутые из теплых постелей, группами по нескольку человек стали выходить из зарослей с намерениями переправиться через реку вброд. Его место было установлено заранее с помощью афганца-осведомителя. Моджахеды, вооруженные легким стрелковым оружием, планировали добраться до гор и, достав из тайников тяжелое оружие, нанести удар по колонне, когда она будет возвращаться обратно. Такая тактика боевиками периодически применялась до этого в отношении подразделений афганской армии и мотострелков «мехтерламского» батальона, но ее раскусил Гриша Кунарский. Так уважительно называли командира отряда Григория Васильевича Быкова его подчиненные и сами моджахеды.
«Духи», подняв над головами оружие, стали переправляться на островок посередине реки. Вадим Матюшин лично занял место у крупнокалиберного пулемета, выжидая, когда противник окажется на галечном островке. Моджахеды шли кучно, не подозревая, что уже находятся на прицеле у разведчиков. Дождавшись, когда большая часть группы мятежников, вышедших на нас, начала переправу, мы открыли прицельный огонь. Для них это было полной неожиданностью. Не понимая, откуда ведется стрельба, они заметались по острову, не зная, что делать - то ли переходить на другой берег, то ли уйти назад в "зеленку". В конце концов, сообразив, что огонь ведется с противоположного берега, оставшиеся в живых, бросились в воду, выбрались на берег и скрылись в зарослях.
Матюшин принимает решение послать досмотровую группу для осмотра места боя, которую я и возглавил. Со мной вызвались идти Эдик Хачатрян и Миша Козак. По рации остальные наши подразделения были предупреждены, что противник частью сил отошел, а для осмотра зоны поражения выслана ДГ. Спустившись с горки, мы по очереди, прикрывая друг друга, переправились через реку. Вода была очень холодная (все-таки март!) и местами доходила по грудь, поэтому оружие пришлось держать над головой, чтоб не намочить. Досмотрев убитых (пайса!), и собрав брошенное на острове оружие – несколько 7,62-мм АКМов китайского производства, я и Козак стали переправляться обратно, а Эдик Хачатрян остался прикрывать наш отход. Вот тут случился небольшой инцидент, который чуть не стоил кому из нас жизни. Уже находясь на середине реки, я увидел, как между нами взметнулся фонтанчик от выстрела. Видно снайпер из 2-й роты, не предупрежденный о нашей вылазке, решил что мы - "духи". Наверное, злую шутку сыграла и афганская накидка, которую я позаимствовал у одного из убитых, предполагая после переправы использовать ее для обогрева. Хорошо, что расстояние было очень большим, поэтому выстрел оказался не точным. Козак, выхватив из "лифчика" зеленую «ракетницу» (30-мм реактивный сигнальный патрон), выпустил ее в воздух, обозначив «Я свой». Благополучно переправившись обратно, мы присоединились к своим товарищам, чтобы порадовать их захваченными трофеями.
А те "духи", которым удалось уйти, решили пойти другим путем и прямехонько вышли на засаду, устроенную 3-ей группой. В «зеленке», в отличие от берегов реки, стоял утренний туман, и передовая группа моджахедов из 5-и человек подошла к засаде на 40-50 метров. Первым открыл огонь пулеметчик рядовой Игорь Бирюков, а затем замкомроты, предупреждавший в это время своих подчиненных о возможном подходе противника. Злую шутку с лейтенантом Мусиенко сыграл магазин с трофейными китайскими бронебойно-зажигательными патронами, что был присоединен к его 7,62-мм автомату АКМС – часть пуль цели не достигла, так как огонь велся через ветки густого кустарника и пули разрывались при ударе об них. Получил от Саши Мусиенко "калабаху" Вася Лытов за то, что вовремя не поддержал огнем. Но он тут же "исправился", увидев плывущего по арыку "духа", досматривая которого, сержант Сергей Двирнык лишний раз убедился в мощи "разрывной" пули. Итог огневого поражения противника из засады – один убитый и двое пленных. Двум моджахедам, причем один был ранен, удалось скрыться.
Один из пленных был серьезно ранен пулеметчиком в голову. Никаких предметов, указывающих на принадлежность задержанных к бандформированиям, обнаружено не было, но после того, как разведчики убедились в грамотном наложении вторым задержанным повязки своему товарищу, возникли сомнения в «мирности» 25-30 летних «дехкан», только их к протоколу задержания не приложишь. Но вскоре появилось и документальное подтверждение, что захваченные именно те, кто они есть на самом деле. Тщательно осмотрев место захвата пленных в сухом арыке, где они укрылись от огня, бойцы обнаружили свежую изрытую землю, а в ней... пластиковые карточки моджахедов с биографическими данными и номерами личного оружия.
Когда закончилась шумиха в "зеленке", разведчики 4-ой группы, сидя на горке и ожидая приказа о сборе разведотряда в условленном месте, заметили какого-то старика с ишаком, идущего в сторону Мехтерлама по дороге, вьющейся вдоль левого берега реки Лагман. Досмотрели, ничего интересного не обнаружили и перепуганного дехканина отпустили. Мающийся от безделья расчет "Утеса" решил погонять пастуха, пасшего коз или овец вдалеке на плоскогорье. Бедный афганец метался как заяц, убегая от разрывов крупнокалиберных пуль, пока не забился в какую-то щель. Через какое-то время по рации поступил приказ покинуть позиции и выходить на пункт сбора к мосту, где подошедшая «броня» уже ожидала нас для выдвижения обратно в лагерь. Возвращались довольными, без потерь и с результатами, но, не зная того, что всего через четыре дня, 13 марта, в кишлаке Алишанг, нам придется туго.
Двух «духов», что взяла в плен 3-я группа, по приезду в лагерь, за неимением специального помещения, посадили в металлический понтон на берегу водохранилища. Посадили и забыли, да если честно, не до них было после боевого выхода. А вспомнили на следующий день, когда за ними приехали сотрудники МГБ (ХАД) Афганистана. Но бедолаги от жары в замкнутом металлическом ящике уже отправились на встречу со своим Аллахом. А мы все дружно принялись писать объяснительные особисту, почему это случилось. После этого случая Вадим Матюшин, наш командир группы, сказал: «Пленных больше не брать. Меньше проблем».
Мехтерламских «душков» мы в этот проучили, и в последующем, вплоть до вывода советских войск из Афганистана, эта часть «зеленки» была относительно безопасна для движения армейских колонн. «А вдруг «шурави» опять где-то спрятались» – рассуждали, видимо, каждый раз битые моджахеды.
Заместитель командира 4 группы 1 роты старший сержант Лебеденко Владимир.
