Оперативно–тактическая маскировка в наступательной операции «Кодор»

Нестандартное мышление, поиск новых приемов достижения победы с наименьшими затратами сил и средств – задача командиров всех уровней. Ее решение зависит от уровня общих и военных знаний, творческого мышления, от знания противника, от умения видеть и предвидеть ход событий, искусно применять боевую технику, учитывать условия местности, время действий и, что крайне важно, – морально-психологическое состояние войск противника. Но достичь победы над превосходящим противником возможно лишь тогда, когда умело используются достижения военного искусства и когда противник введен в заблуждение относительно реальных сил и реального плана действий. Эти концептуальные принципы были положены в основу планирования войсковой операции под кодовым названием

«Кодор» по освобождению от грузинских захватчиков Кодорского ущелья – части территории Республики Абхазия.
При выработке решения на проведение войсковой операции по освобождению Кодорского ущелья большое внимание было уделено оценке местности. Ее особенности: узкий проход по мосту, вдобавок заминированному, слева над мостом – нависшая скала, в которой было заложено около 800 кг взрывчатого вещества. Обход этих хорошо подготовленных и укрепленных позиций через горы не сулил успеха операции, так как должен был занять не менее суток, а в условиях отлаженной Грузией авиационной и радиоразведки скрыть перемещение войск было практически невозможно. Данные о противнике были получены в основном от заблаговременно засылаемых в его тыл разведгрупп. Велась также разведка с воздуха, активно работали агентурная и радиоразведка. По совокупности полученных данных о противнике мною как начальником Генштаба ВС РА был сделан вывод: оборона построена в соответствии с современными требованиями по ведению оборонительного боя и обеспечивала ее устойчивость при 4-х– 5-кратном превосходстве наступающих войск.

Главный вывод: наступать на узком участке, даже намного превосходя противника и даже не допуская скученности личного состава, – значило проиграть бой с большими потерями в людских ресурсах и технике. Нужно было учесть, что надежно подавить живую силу и огневые средства противника посредством применения артиллерии на достаточно большом расстоянии было практически невозможно. А приблизить систему артиллерийских позиций – временных, огневых, запасных – не позволяли условия местности.

Удары армейской авиации также не давали необходимой эффективности, так как наносились с подскока из-за гор неуправляемыми реактивными снарядами, а штурмовая авиация должна была наносить удары с больших высот. Такие условия определялись категорическими требованиями не потерять ни одного самолета или вертолета. Указанные ограничения учитывались при проведении учений в горно-лесистой местности, особенности которой воспроизводили условия, в которых была оборудована оборона противника. При этом особое внимание уделялось отработке задач по огневому поражению противника. В ходе учений постоянно усложнялись задачи авиации по нанесению ударов без ее захода в зону поражения противником. Артиллерии ставились задачи по быстрой смене огневых позиций после ведения, как правило, сосредоточенного огня и контрбатарейной борьбы. Проводились учения по ведению наступления за разрывами своих снарядов, которое в годы Великой Отечественной войны называли наступлением за огневым валом.

Действия войск были нацелены на достижение главной цели – не допустить потерь своих войск. Результаты учений и анализ разведданных привели к выводу о том, что имевшимися в нашем распоряжении силами и средствами желаемого успеха достичь невозможно. В связи с этим, планируя боевое обеспечение и уделяя максимальное внимание всем его видам – разведке, инженерному обеспечению, радиоэлектронной борьбе, – я разработал план оперативно-тактической маскировки.
Иными словами, я взял на себя функции начальника оперативного управления, который должен был с «группой маскировки» разработать этот план и представить его на утверждение. Причины для этого решения были вескими.

Первая – при вступлении в должность я был предупрежден начальником разведывательного управления Генерального штаба ВС РА, что из штаба происходит утечка информации. Впоследствии это подтвердилось. Так, например, после завершения операции «Кодор» среди захваченных нами документов была карта плана обороны одной из наших мотострелковых бригад.

Вторая – в разработанном плане было много мероприятий по маскировке, которые должны были исполняться после выполнения ряда задач высокого уровня секретности, и доступ к ним имел очень ограниченный круг военных руководителей: президент РА как главнокомандующий Вооруженными силами, министр обороны и я как начальник Генерального штаба.

В плане маскировки предусматривались следующие мероприятия:

– скрытие;
– имитация;
– демонстрация;
– дезинформация.

При скрытии действий войск в основе была запланирована маскировка с использованием местности, а также светомаскировка и радиомолчание. При имитации деятельности войск основное внимание уделялось работе ложных пунктов управления. Демонстрация заключалась в создании видимости большего количества войск на Кодорском направлении, чем их было в действительности. Видимость создания мощной наступательной группировки была создана на восточном тактическом направлении. Но основное внимание было уделено дезинформации. В частности, войска РА длительное время работали в системе радиосвязи без изменения частот. Так оперативный дежурный министерства обороны не менее четырех раз в сутки планово запрашивал обстановку у оперативных дежурных ВВС, ВМС, Восточной группы войск, дежурных по войсковым частям, оперативного дежурного пограничного отряда, у министерства внутренних дел. На этих же частотах докладывалась обстановка при нарушении государственной границы, боестолкновениях, что случалось достаточно часто. Все переговоры на учениях, командно-штабных, штабных, мобилизационных тренировках проводили по радио, не меняя частоты в течении четырех лет. На этих же частотах проводились и радиотренировки.

Повторюсь: что вероятный противник нас прослушивает, мы знали, и частоты не менялись преднамеренно. А все, что реально имело значение, служебное или секретное, передавалось только посредством фельдъегерско-почтовой связи. Одной из задач было довести до вероятного противника таблицу радиопереговоров, которая обновлялась лишь частично, основа была постоянной. И эта задача была успешно решена. После получения сведений о том, что противник имеет так называемую «секретную» таблицу наших радиопереговоров, был разработан план, в соответствии с которым в один из районов срочно выходил артиллерийский полк. Все команды отдавались по радио с использованием радиопереговорной таблицы, известной противнику. Однако полк в этот район не выходил, но там была сосредоточена зенитно-артиллерийская батарея. В соответствующем районе появился беспилотный самолет-разведчик, который был тут же сбит. Это показало, что нас слушают, нас раскодируют! Это было крайне важно. Надо сказать, с началом боевых действий мы, можно сказать, берегли радиоразведывательный центр противника не хуже, чем собственный. Он должен был слышать, «раскодировать» все наши приказы, распоряжения, донесения. Даже после проведения разведки боем ее результаты, а также вызов санитарных вертолетов для эвакуации раненых, в общем, все переговоры проводились в открытом радиорежиме и на тех же постоянных частотах. Ложную информацию передавали в большом объеме. В небольшом объеме передавалась и правдивая информация, та, которую противник мог легко проверить.

В перечень таких сведений входили ход мобилизации, передвижения войск в дневное время, выход в море катеров, перевод на круглосуточное боевое дежурство подразделений береговой обороны. Однако основу обмена информацией, способа доведения приказов, распоряжений составляла фельдъегерско-почтовая связь. Еще длительное время многое остается под грифом «секретно», но что-то можно уже раскрыть. Так по радио был отдан приказ на перекрытие всех выходов из Кодорского ущелья. Ставилась задача мотострелковому батальону совершить марш по определенному маршруту, выйти в районы горных перевалов, занять оборону и не допускать выхода ни одного военнослужащего противника, ни одной единицы техники противника из Кодорского ущелья

По указанному маршруту под покровом ночи выдвинулось три автомобиля, с которых шесть военнослужащих вели радиообмен. Одновременно мотострелковому полку Восточной группы войск был отдан приказ под покровом ночи в пешем порядке совершить марш, выйти на преобладающую высоту и по команде открыть огонь из стрелкового оружия в сторону противника преимущественно патронами с трассирующими пулями.
Дальность не позволяла нанести ущерб противнику, но необходимого психологического эффекта мы достигли.
Противник узнал, что его окружают, его радиоразведывательный центр следил за передвижением нашего «условного» батальона. Плотный огонь в горах в ночное время из стрелкового оружия трассирующими пулями из нескольких сотен стволов автоматов и пулеметов в его сторону имел сильное психологическое воздействие.

Приведу некоторые характерные выписки из радиоперехвата переговоров противника:

309-й – 111-му: «…люди собрались перед 309 постом и паникуют»
111-й: «Успокойте людей»
510-й – 033-му: «…Нахожусь в больнице. Здесь людей нет…Все убежали»
«Дманиси» - 41-му: «Бросайте все и спускайтесь вниз»
41-й: «Что бросить?»
«Дманиси»: «Бросьте все!.. Главное, чтобы остались живыми»
526-й – 520-му: «На машине везу боеприпасы, может, выброшу?»
520-й: «Выбрасывай все!»
78-й – 10-му: «Вдруг больше не увидимся – ты настоящий мужчина»
10-й: «Увидимся! Догоняй!»
77-й – «Камикадзе»: «“мост” не работает. Порваны “провода”» (то есть невозможно подорвать мост через реку у входа в Кодорское ущелье. – Прим. авт. )
«Камикадзе» – 77-му: «Иди и соедини провода»
77-й: «Я тебе что, Павлик Морозов?» (думаю, 77-й хотел сказать «Александр Матросов». – Прим. авт.)
520-й: «Все бросайте в реку»
«Чишура»: «Нас обстреливают с востока. Думаю, будут окружать»
12-й: «Иди и уничтожь их»
«Чишура»: «Тебе надо – ты и уничтожай».
Даже эта небольшая часть зафиксированных переговоров из таблицы более чем в 100 листов говорит, что моральный дух армии Грузии был сломлен не только реальными ударами авиации и огнем артиллерии, но и введением противника в заблуждение.
В целом план маскировки не был стандартным. Обычно истинные намерения скрываются от противника, мы же заранее довели до противника, местного населения и представителей миссии ООН, что будем проводить наступательную операцию.

Поля видимости со стороны противника были определены с целью, чтобы противник мог реально видеть войска, выходящие в район сосредоточения. Таким образом, мы создали видимость, что личного состава в три раза больше, чем было реально. Главное заключалось в том, что команды на выдвижение войск передавались по радио в открытом режиме, и противник реально видел наши действия. Время нанесения ударов нашей авиацией доводилось по радио в открытом режиме, и точно в указанное время наносились удары. Координаты целей передавались по закрытым каналам связи. Передавалась и ложная информация, которую противник мог прослушать, но перепроверить не мог. Противник знал все наши позывные, легко раскодировал всю передаваемую по радио информацию. Мы подтверждали это реальными действиями.
Благодаря описанным мерам выводы противника были однозначными, а его действия предсказуемыми. В итоге наступление наших войск было достаточно мощным, чтобы нанести противнику значительный урон и в конечном счете изгнать его с незаконно занимаемой территории. Что и было достигнуто.

Опыт любой войны должен обобщаться и внедряться в практику обучения войск. С этой точки зрения опыт оперативно-тактической маскировки в ходе пятидневной войны на территории Республики Абхазия (08–12 августа 2008 г.) отличается значительностью нестандартных решений – как в планировании маскировки, так и в практическом выполнении.