Как принято сейчас писать - "Все события вымышлены, совпадения с реально существующими организациями, личностями и объектами случайны и непреднамеренны!"

Пролог.

Ближайшее Подмосковье. Наше время.

Из донесения начальника отдела департамента контрразведки дивизии Ракетных Войск Стратегического Назначения.

…так же в связи с планирующимся сокращением личного состава и подготовкой Н**ского полка к переформированию, периодической задержкой выдачи денежного довольствия, среди части военнослужащих (как срочной службы, так и кадровых офицеров) наблюдается резкое понижение морально – волевых качеств, потеря интереса к несению службы. Участились случаи дисциплинарных проступков и неуставных взаимоотношений. Зафиксированы контакты нескольких офицеров Н**ского полка и членов их семей с адептами некой религиозной секты, известной под названием «Братство последнего дня». По непроверенным данным около десятка военнослужащих (и вольнонаемных специалистов) принимало участие в семинаре по «расширению сознания», проводимому сектой в пансионате на Телецком озере, Алтайский край. «Братство» неоднократно арендовало у командования полка различное оборудование, в том числе полевые кухни, палатки и пр. Среди военнослужащих полка распространяется сектантская литература и аудиозаписи…

Черный Мерседес с синий мигалкой мчался по утреннему шоссе в сторону Москвы. Сидящий на заднем сидении кряжистый седой мужчина, в расстегнутом кителе с генерал-майорскими погонами, перевернул несколько листов. Его взгляд зацепился за еще несколько строк. По мере чтения его кустистые брови недоуменно поднимались все выше и выше…

…Данная секта обладает ярко выраженной тоталитарной и криминальной направленностью. Проповедуют наступление конца света. По данным экспертов информационно-консультационного центра в честь святителя Иринея Лионского, «Братство последнего дня» применяет психологические методы, направленные на подавление воли человека, подвергает своих адептов моральному и физическому унижению, есть информация об использовании ими наркотиков. «Братья» под видом «курса очищения» практикуют длительное содержание в темноте, лишение пищи, сна, истязания, пропагандируют уход из семьи, собственное превосходство и религиозную нетерпимость. Секта обладает значительными финансовыми средствами. Проводится постоянная физическая и военная подготовка адептов, имеется собственная военизированная гвардия, называемая «Рыцарями Армагеддона». Лидером братства, в настоящее время, является некий Коваленко Петр Валерьевич, 196..г.рождения, ранее судим. Проходил службу в Ракетных войсках ВС СССР, уволен по компрометирующим его основаниям, за проступок, порочащий звание советского офицера… В секте известен под псевдонимами «отец Петр», «Предтеча». Следственным комитетом Прокуратуры РФ, при оперативном сопровождении территориальных органов ФСБ, против него и нескольких членов секты возбуждены уголовные дела по статьям 239 УК РФ («Организация объединения, посягающего на личность и права граждан»),228 УК РФ (незаконное приобретение или хранение без цели сбыта наркотических средств)…

Генерал нервно захлопнул папку и бросил ее рядом с собой на теплую кожу сидения. Его лицо стало медленно багроветь.

- Они там, у себя в тайге, поохреневали совсем?! Нам в частях еще только сектантов не хватало! И что это за «непроверенные данные»?! Где материалы оперативных проверок, отчеты «наружки», агентурные сообщения?!

На гневный генеральский рык, с переднего сидения обернулся его заместитель.

- Не кипятись, Василич. Ты ж знаешь положение в войсках. В отделах с контрразведывательным-то обеспечением справляются кое-как… Нет людей, нет техники, нет денег. А агент нынче капризный пошел, за одну «любовь к родине» стучать категорически не хочет! Всем бабло подавай, желательно в зелени или евриках.

Долгий совместный путь по карьерной лестнице, дружба семьями и коттеджи по соседству в подмосковной Баковке давали заместителю право на некоторое панибратство с высоким начальством.

- Там у них, в отдел контрразведки полка старлей молодой, после курсов переподготовки пришел. Так вот он и поднял кипеш. А так бы… Хотя, конечно, полный бардак! Кстати, этот их отмороженный отец Петр таскает на шее два ключа от списанного кодо-блокирующего устройства к ракетному пульту! На ядерный гриб молятся…

Генерал вытащил сигарету, подкурил от услужливо протянутой замом зажигалки. С наслаждением выдохнул ароматный дым.

- Нет, Володя, в нашем возрасте с коньячком уже надо поаккуратнее… Вчера был конкретный перебор… Ну, и что нам с этим дерьмом теперь делать, а?

Он брезгливо побарабанил пальцами по кожаной папке с донесениями.

- Реагировать, Василич, реагировать и своевременно принимать меры. Да ерунда это все! Ну, возьмем в разработку, внутреннюю проверку устроим, свяжемся с территориалами УФСБ, ментов местных озадачим, накажем пару другую стрелочников. Можно пристегнуть к работе по антитеррору - в качестве превентивных мер, все согласно руководящей линии! Кого надо – и в сортире замочим, в конце концов!

Генерал задумчиво поглядел в тонированное окно, за которым проносились перелески, дачные поселки и спешащие навстречу машины. Утро понедельника конкретно не задалось. А как неплохо было вчера! Отмечали в узком кругу небольшую коммерческую сделку по реализации имущества одной из сокращенных военных частей. Бывший командир этой бригады не знал, как лучше угодить своему высокому московскому покровителю. И накрытая на свежем воздухе поляна была выше всяческих похвал – барбекю, сочащееся свежим соком, из мраморной телятинки, уха из свежей, только что выловленной из аквариума, стерляди… Зная его пристрастия привезли пару ящиков любимого коньяка – Хеннесси… Но больше всего грела сердце мысль о довольно кругленькой сумме, осевшей на его счету в банке. В дирекции которого, между прочим, ударно трудился зять генерала, двадцатишестилетний раздолбай, блин. И через счета которого шла вся реализация бывшего казенного имущества. Он тяжело вздохнул. Они там, у себя в провинции, думают что тут, в Москве, других дел нет, кроме как разбираться с ихними сектантами?! Сигарета вылетела в приоткрытое окно, тонированное стекло поползло вверх. Генерал-майор решительно повернулся к заму:

- Значит так, Володя! На службу забивать – это не дело! Особенно сейчас… Но и излишняя шумиха нам пока не нужна. Командируешь туда опергруппу, посмотрят, что к чему, поработают. И еще. Этот полк РВСН, кажется принимает участие в планирующихся через месяц общевойсковых учениях? Я думаю, надо обратиться к соседям, в ГРУ. Одолжить их рексов из глубинной разведки. Этим бобикам безбашенным не привыкать по лесам шастать. Пусть поработают на нас в темную, под прикрытием учений. Пусть понаблюдают за обстановкой, повынюхивают. А командование части заодно проверит свою готовность к противодействию диверсантам условного противника!

Заместитель согласно кивнул. Лично он считал все это излишним, но «командир всегда прав»! Руководствуясь этим принципом он дослужился до полковничьих звезд, и останавливаться на этом не собирался. Да и интуиция генерала редко подводила.

- Будет сделано, Николай Васильевич!

Черный мерседес въезжал на московскую кольцевую…

Где-то через месяц. Сибирь. Окрестности объекта «Роща 22».

Они сидели на наблюдательном пункте уже вторые сутки. Нудный дождик, временами усиливавшийся до ливня, оставлял разводы на стеклах биноклей, собирался каплями на маскировочной сетке и превращал дно окопа в грязное месиво. Любое движение вызывало громкое болотное чавканье, и насквозь промокшие пятнистые комбинезоны потеряли свой цвет под толстым слоем налипшей на них глины.

- Блин, говорил я тебе командир, надо было лапника побольше на дно окопа накидать … Нет, лучшего времени для свих учебных игрищ эти ухлопки выбрать не могли! Бляди…

Свистящий шепот Свиста нарушил тишину. Он уже в течение целого дня периодически вспоминал о здоровье отцов командиров, их женах и малолетних детях. Причем у него выходило, что умственное здоровье высокого начальства настоятельно требует лечения в психдиспансере, жены у них отличаются врожденной нимфоманией, а дети исключительно тупые, толстые и плаксивые. Впрочем, лежащим в неглубоком окопе, выкопанном под поваленной старой березой и замаскированном масксеткой, срезанным дерном, травой и ветками, к его ворчанию было не привыкать. Свист, несмотря на свою воинскую специальность снайпера, был товарищем очень шебутным и ворчливым. Но это пока не доходило до серьезной Работы. В бою же он менялся до неузнаваемости – трудно было найти более пунктуального, флегматичного и терпеливого спеца. И за это ему многое прощалось… Командир убрал бинокль, повернулся на бок, поерзал, убирая из-под ребер твердые автоматные магазины, лежащие в карманах разгрузочного жилета. Подвигал, затекшими от долгого неподвижного лежания, ногами. Из нагрудного кармана вытащил помятый батончик Сникерса, содрал мокрыми грязными пальцами упаковку. А вот интересно – те, кто изобретал Марсы и Сникерсы, предполагали, что их сладости будут любимой пищей у всех ведущих тайную «полевую» войну, от чеченских боевиков до рексов спецназа и военной разведки? Нет, современный продвинутый сухпай вещь неплохая, но требующая к себе вдумчивого и серьезного отношения, как всякий нормальный прием пищи. А тут, что бы заморить червячка, – съел и порядок! Свист действительно был прав – лапника можно было бы нарубить и побольше… Но у разведчиков, вышедших к своему объекту диверсии прошлой ночью, просто не было времени на более комфортное оборудование наблюдательного пункта. Да и усталость давала о себе знать. Когда, четыре дня назад, в штабе командиру группы сообщили о предстоящем участии его ребят в крупных общевойсковых учениях, его мысли не сильно отличались от брюзжания Свиста. Еще бы – со времени последней командировки прошло чуть больше двух недель. И это были не учения. Но, как известно, в армии с командованием спорить не принято. Потом был предварительный инструктаж и ускоренная работа с картами и материалами. Длительный перелет в далекий сибирский город – миллионник. И снова ускоренное нарезание боевой задачи, уже прямо в служебной подсобке военного аэропорта, превращенной на скорую руку во временный штаб по подготовке операции. Командование не горело желанием «светить» своих спецов, потому в расположение полка их не повезли… А потом беседа наедине с двумя особистами в той же подсобке, увешанной крупномасштабными топографическими картами, схемами и спутниковыми снимками территории предстоящих учений. Смысл беседы он так до конца и не понял – контрразведчики чего то по своей обычной привычке крутили и явно не договаривали. Надуваясь от чувства собственной значимости и приобщености к «государственным» секретам. Короче, если вдруг увидите что то…Что то вам покажется необычным в поведении…Заметите подозрительных посторонних, контактирующих с боевыми расчетами … Честно говоря, этот разговор, в отличие от учебно-боевой задачи, поставленной его командованием, командира группы волновал мало. А задача, поставленная отдельной разведывательно-диверсионной группе спецназначения Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба, с позывным «Леший», была привычна и проста, как мычание. В ходе предстоящих учений ей предстояло скрытно выдвинуться к одной из немногих оставшихся здесь шахтных пусковых установок баллистических ракет Н**ского полка РВСН, «снять» информацию и « условно уничтожить» пусковую позицию. И все это при противодействии батальона охраны ракетчиков и оперативной бригады внутренних войск, которым дали вводную на поиск диверсантов. А так же спецов из противодиверсионных сил РВСН… Ну и что бы группе «Лешего» было совсем не скучно, местным ментам и фсбешникам дали ориентировку на «группу террористов – наемников с Северного Кавказа», юмористы…

Именно поэтому работали по полной. Почти как в боевом выходе. Группа ушла с аэродрома своим ходом, и после скрытного марш-броска по лесу и пригородным дачным обществам, обойдя заслоны ВВешников на дорогах, просочилась на местную грузо-сортировочную станцию РЖД. Потом было несколько часовое путешествие лежа, под плащ-палатками, зарывшись в каменный уголь на грузовых платформах. Десантирование из этих вагонов на ходу, при подъеме, когда товарняк замедлил ход. И снова скрытный марш-бросок уже в лесу, под начавшимся проливным дождем. В охраняемый сектор они прошли по руслу неглубокой речки, идти по грудь в воде пришлось несколько километров. Навьюченные под завязку вооружением, снаряжением и специальным оборудованием… Заметая и маскируя следы. Уже на подходе к объекту пришлось еще несколько часов лежать, наблюдая за патрулями и вычисляя установленные на дальних подступах технические средства охраны. Так что оборудовать две наблюдательных позиции – основную и вторую, контролирующую въезд-выезд с объекта, пришлось уже глубокой ночью. Лежа выкапывать окопы, и ползком утаскивать землю метров за двести, к протекающему неподалеку ручью. Ветки для маскировки, и лапник срезали уже сняв приборы ночного видения, в предрассветной мгле…

И вот к концу подходит вторая ночь их «сидения»… Точнее – первая ночь активной работы. Сейчас на НП осталось всего трое бойцов – сам Леший, снайпер и радист группы. Остальные, разделившись на две подгруппы, ушли к объекту. Одна - прикрывает главного спеца по электронной разведке со смешным женско-компьютерным прозвищем «Клава». Впрочем, так называть двадцатишестилетнего старлея, выпускника плешки и энтузиаста бусидо, успевшего за свою недолгую воинскую жизнь получить уже несколько правительственных наград и внеочередное звание, рисковали немногие. Женского в нем были разве что только пальцы рук – длинные и чувствительные, но вечно покрытые ожогами от паяльника и кислоты. В прочем, набитые костяшки и ороговевшие ребра ладоней не располагали даже самых смелых шутников к таким сравнениям. «Клава» специализировался не только на системах электронной и радиотехнической разведки, но и был асом по преодолению технических систем охраны. И сейчас его подгруппа должна была найти наиболее безопасный способ проникновения к командному пункту объекта, связанному кабельными линиями боевого управления и связи со всеми шахтными пусковыми установками. Вторая подгруппа ушла проверять подходы к боевой стартовой позиции. Там за старшего был взрывник группы, сапер и «вечный прапор» по кличке Болт. Старший прапорщик Леша Болт уже давно отслужил все мыслимые выслуги лет и армейские цензы. И в группе был по возрасту самым старым. Но бойцы офицерской разведгруппы, хотя многие и были по воинскому званию старше, беспрекословно выполняли все его команды во время боевых выходов и рейдов. Болт обладал уникальным опытом – он прошел все известные, за время его службы, войны. И еще кучу неизвестных… Он начинал еще срочником-салагой в Афгане, успел поучаствовать в Абхазском конфликте, потом были войны в Чечне и Дагестане, Осетии и Ингушетии… И множество спецопераций там, где в принципе не могло быть российских военных. На сегодня, Леший был уверен в этом, лучшего специалиста по минно-взрывному делу в армии просто не было.

А самому командиру уже не надо было глядеть в бинокль на порядком поднадоевший за вторые сутки пейзаж, чтобы представить его в деталях. Территория объекта, носящего в проходящих учениях кодовое наименование «Роща 22», начиналась в чуть более чем в ста метрах от наблюдательного пункта разведчиков. Там, за несколькими рядами охранительной изгороди находилось здание караульного помещения, украшенного сверху зеленой бронированной башенкой со старым, но надежным танковым пулеметом Калашникова - ПКТ. Объект был старым, подлежал скорому сокращению и Леший надеялся, что новомодных гаджетов, типа пулеметных турелей с дистанционным управлением и радиоприцелом тут не будет. А будут тут два бойца- срочника, изнывающие от скуки в караульном наряде и считающие дни до неизбежного дембеля…И, не менее охреневший от долгого и привычного безделья, оператор автоматизированной системы охраны, пялящий закрывающиеся от сна глаза в до чертиков надоевшие пульты ТСО…Вход в караульное помещение был разведчику не виден, но он знал, что он находится в стороне от здания, и соединен с ним длинной потерной – подземным коридором, начинающимся массивной бронированной дверью. Впрочем, сама техническая система охраны объекта была, похоже, довольно продвинутая. За внешней изгородью из ржавой колючки на высоких бетонных столбах, была видна вторая. Из тонкой проволочной сетки, натянутой на выкрашенные в зеленый цвет металлические опоры. За ней еще один забор… Все это явно смахивало на систему электризующего заграждения с управлением из караулки, в просторечье – забор под электротоком. При попытке преодолеть такой, долбанет не хило, благо напряжение тока регулируется в зависимости от боевой обстановки. На невысоких столбиках, разбросанных тут и там, были видны коробочки датчиков радиолучевого обнаружения. А ведь наверняка еще установлены чувствительные подземные сейсмодатчики, способные обнаружить приближающего человека, задолго до пересечения им забора… И еще минно-взрывные заграждения, управляемые с пульта в караулке…

Впрочем, на каждую хитрую жопу всегда найдется болт с резьбой. Командир усмехнулся про себя – в нашем случае – Болт с Клавой! Эти двое вместе способны преодолеть и обезвредить любую систему охраны, куда более сложную чем эта…Так, что там дальше? Там, за пространством, разбитым низкой изгородью с колючкой на сектора, и находился вход в командный пункт. Собственно, сам КП - многоуровневый, находится глубоко под землей, вход в него отдельный, тоже через потерну – над поверхностью торчала только кочка-холмик, больше роста человека, с бронированной дверью. Дальше, в стороне, среди высокой травы примостилась здоровенная круглая темная проплешина, с выпуклостью в середине, больше всего напоминающая тарелку великана, перевернутую и уже вросшую в землю или часть груди с соском. Это одноразовая автоматическая станция постановки помех. А вот торчащая в сотне метров высоченная мачта на распорках служит для обеспечения радиосвязи между местным КП и командным пунктом ракетного полка – ее, по условиям учений, группе необходимо «уничтожить»… Далеко, за редкой цепочкой берез, справа виднеются еще здания – там казарма роты охраны, трансформаторная подстанция, хозблок… А прямо, тоже не видимая с НП за деревьями, но отлично просматриваемая и простреливаемая с башенки караулки, находится Она - Шахтная Пусковая Установка. Там, под многотонной крышкой, в 30метровом монолитном железобетонном герметическом цилиндре притаилась многоблочная ядерная смерть. В верхней части шахты находится аппаратурный отсек или, как его еще называют - «аппаратный оголовок». В нем размещены наземная аппаратура запуска ракеты и энергоснабжения, гидравлика подъема «крышечки»… Проникнуть туда можно через технический лючок сверху…

- Командир! Патруль идет.

Шепот Свиста разрушил уже почти нарисованный в голове план и заставил вернуться в реальность. Леший автоматически взглянул на часы, отмечая – 04:53. Его вдруг кольнуло нехорошее предчувствие. Можно называть это как угодно – чутьем матерого рейдовика, интуитивным предчувствием или подсознательным чувством, но он привык ему доверять. И как имел возможность не единожды убедиться – не зря! Плечи Свиста, приникшего к оптике, чуть заметно напряглись.

- Что за нах..Нет, ты только глянь на этих … Это местные контрабасы такие, что ли?!

Удивление и недоумение, прозвучавшее в хриплом голосе снайпера группы, вкупе с неуместным здесь чеченским сленговым названием солдат – контрактников, заставило Лешего повернуться и поднять бинокль. За ограждением, по тропинке вдоль старого забора из ржавой колючки, двигался патруль. Но четверо идущих действительно мало напоминали срочников из роты охраны. Командир подкрутил окуляры, пытаясь рассмотреть их получше, и понял о чем говорит Свист. На патрульных, кроме первого, вместо привычной армейской формы была надета странная незнакомая униформа. Лешему понадобилось целых несколько мгновений, что бы осознать что это – летний натовский камуфляж, так неожиданно было увиденное. У впередиидущего, хоть и одетого в обычный российский армейский комок, в руках был не привычный «калашников», а снабженный длинным и толстым глушителем пистолет-пулемет. По внешнему виду более всего напоминающий что-то из вариаций пресловутого израильского Узи. Да и остальные… Второй, худощавый и весь какой то «шарнирный» шел вообще без головного убора, демонстрируя окружающим совершенно неуставную прическу, собранную на затылке в длинный конский хвост. Последний из бойцов гордо подставил под капли моросящего дождя голые, мускулистые руки, покрытые сложной вязью какой-то татуировки. Вот он приостановился, пристально вглядываясь в окружающий лес, повернул голову и в его ухе блеснули несколько колец-сережек…

- А рукава то закатал, понтярщик, чуть не до плеч…Качок хренов! Это вообще кто такие?! Только не говори мне, что так теперь выглядят спецы из ПДСС!!! Особенно во время общевойсковых командно-штабных учений! Что происходит, Леший?!

Да, на подразделение Противодиверсионных Сил и Средств эти ребятки мало походили. Впрочем, и на отряд американских «зеленых беретов», захвативших пусковые установки, они тоже не очень смахивали…Впереди идущий остановился, на несколько мгновений, осматривая ограждение. И Леший вспомнил, где уже видел это молодое, круглое, с еще детским пушком на щеках, лицо. Командир взвода охраны ракетчиков! Лейтенант Дмитреев, кажется. Его фотографию, среди десятка других, демонстрировал ему особист на аэродроме! Там еще что то было про «особое внимание к связям и контактам с посторонними гражданскими лицами»… Тренированная память командира группы услужливо воспроизводила слова контрразведчика и лица людей на фото. Но кто это с ним?! Уж никак ни его бойцы из роты охраны…

Леший молча проводил взглядом патруль, уходящий в наплывающий из леса туман. Перевел взгляд на Свиста, сосредоточенно терзавшего клавиатуру планшетного ПК, давно заменившего группе стандартный журнал разведданных. Впрочем, записи в нем дублировали и в блокноте. Несмотря на то, что корпус носимого планшетного компьютера был выполнен из алюминий-магниевого сплава, был ударо-виброустойчивым, влагонепроницаемым, выдерживал огромные перепады температур, был магнитно-радиационно защищенным и имел целую кучу других уровней физической защиты, высокое начальство требовало фиксировать результаты наблюдений еще и на бумаге…Официально считалось, что в целях повышения «сохранности разведданных». Но Леший подозревал, что кое-кто из генералитета российской армии просто не доверял подобным техническим «новшествам», а то и элементарно не умел ими пользоваться. Как снисходительно ворчал Клава – «юзеры в погонах»…

Неожиданно защелкал тоновый набор портативной радиостанции, служащей для связи внутри группы. Один щелчок, два, три… Всего пять. Леший нажал в ответ клавишу тангеты два раза. Подождал несколько секунд, еще два раза. В ответ – тоже два щелчка. Это был простейший способ идентификации – «свой-чужой», применявшийся группой. Сейчас сумма щелчков должна была составить две цифры – семь и четыре.

Свист убрал руку с автомата, прильнул к прорехе в масксетке, и радостно оскалился:

- О! Морда в грязи, в жопе ветка – по кустам ползет разведка! Чего-то они рановато, а?...

Леший снова взглянул на часы – да, для расчетного времени возвращения ребят было еще рано. Подсознательный звоночек тревоги, прозвучавший при виде «непонятного» патруля, медленно, но неотвратимо усиливался. Клава, ужом скользнувший в узкую щель, между приподнятой Свистом масксетью и бруствером окопа, оправдал его наихудшие ожидания:

- Командир, там двухсотые… Реально, блядь! Больше трех десятков!

Клава перевернувшись в тесноте окопа на спину, между командиром и Свистом, лихорадочно подсоединял свой фотоаппарат с телевиком к планшетному компьютеру. Крышка противоударного бокса фотоаппарата, прикрывавшая разьемы портов, никак не хотела поддаваться его мокрым и дрожащим от нервного напряжения пальцам. Капли пота и дождя оставили размытые следы на лице, покрытым черным и зеленым маскировочном гримом. Голос прерывался:

- …Пошли как планировали. Вышли к ограждению, у казармы… С тыла… Там овраг такой, неглубокий. С кустарником… Сейсмодатчиков там быть не может – солдатики все время ходят. Ходили, блядь! А там…

Он развернул дисплей к Лешему. На экране, крупным планом, были трупы. Они лежали вповалку, некоторые друг на друге. Застыв в позах, несвойственных живым, что почти всегда отличает умерших насильственной смертью. В основном молодые пацаны, большинство в армейской форме. Срочники из роты охраны…Некоторые в трусах и майках – очевидно, отдыхавшая после наряда смена. На восковых лицах и в открытых глазах у большинства – недоумение… Леший, сглотнув подкатившую к горлу неожиданную горечь и поборов чувство нереальности происходящего, пролистывал фотки. Он провел на службе в Вооруженных Силах уже больше половины своей жизни, и повидал очень многое. В том числе такое, от чего люди с психикой, менее подготовленной и устойчивой, чем у него, сходили с ума… Видел, как умирают и враги и друзья. Убивал сам и видел, как убивали другие… Он уже давным-давно забыл, что чувствует человек, впервые обагривший свои руки кровью Врага или просто других людей, которых приказали считать противниками. Но здесь, в сибирской глубинке, во время обычных учений, слишком неожиданным и противоестественным было происходящее. Это как в кошмарном сне – ты открываешь хорошо знакомую дверь, ожидая увидеть привычную обстановку и знакомые предметы, а за дверь оказывается совершенно иная реальность – темная, опасная и кровавая. Где все привычное и знакомое, комфортное и даже любимое, становится иным – страшным и «неправильным»… В чем-то похожее чувство Леший уже испытал однажды. В 90е он оказался в одном из маленьких абхазских городков, на побережье Черного моря. Это место он помнил с детства. Сюда, в окрестности Сухуми, еще голенастым мальчишкой, он много раз приезжал с отцом и матерью в дом отдыха. И на всю жизнь запомнил ухоженные тенистые кипарисовые аллеи с гипсовыми статуями пионеров, белые беседки и домики санаториев. Запах цветущих магнолий, солнечных мандаринов и соленого морского бриза…Счастливый визг ребятни, бросающейся с разбегу в набегающую ласковую морскую волну… Гостеприимство местных, продающих на пляже сладость со смешным и незнакомым названием – «чучхелла!» и початки вареной кукурузы… Железные трубы пристани прогулочных катеров, покрытые под водой колышущимися коричнево-зелеными водорослями. Он нырял с пирса, собирая мелких мидий, в изобилии покрывавших подводную часть. А потом, вместе с другими такими же мальчишками, жарил двустворчатых моллюсков в углях костра, представляя себя робинзонами на необитаемом острове. Пронзительные крики чаек… Это было счастливое время. Годы спустя Леший возвратился туда на пыльной броне абхазского БТРа, в качестве русского «добровольца», решившего поиграться в «войнушку»... Разведуправление было заинтересовано в контроле за происходящими здесь событиями, а заодно «обкатывало-обстреливало» своих молодых спецов. Городок детства встретил его чадом горящей колонны грузинских грузовиков на въезде, пустыми оконными проемами, выбоинами от пуль на стенах домов и уже ставшим привычным запахом пороха и дыма … Дороги и кипарисовые аллеи были изрыты и обезображены воронками взрывов и траками гусениц. В полуразрушенном здании санатория разместился опорный пункт абхазских ополченцев. От его парадного входа, наполовину заложенного мешками с чистейшим пляжным песком, в сторону дороги глядел крупнокалиберный пулемет… А до этого здесь сидели грузинские военные. Стены были испещрены надписями на грузинском и матами на русском. Леший проходил по комнатам, усыпанным обломками мебели, стреляными гильзами и окровавленными обрывками перевязочных пакетов, и, не узнавал их. Канализация и водопровод в городе уже давно не работали, и бойцы превратили дальние, пустующие комнаты в общественный сортир. Их можно было понять – лезть по нужде в кусты, с риском нарваться на пулю охотящегося снайпера, никому не хотелось… Вонь мочи и дерьма, смешиваясь с приторным запахом крови, пота, горячего железа и сгоревшего пороха, казалось, пропитала все вокруг. Именно там, в городе детской мечты, и накатило на него впервые это чувство ирреальности окружающего его мира...

…На лице Лешего ничего не отразилось. Не стоит ребятам видеть даже тень слабости командира. Он усилием воли отогнал от себя лишнее. Прежде всего – Работа. Внимательно вгляделся в фотографии. На очередной – несколько мужиков постарше, с офицерскими звездочками на погонах. Крупный план – посиневшие, почти сиреневые губы, с пеной в уголках, вытаращенные глаза. Распухшие языки торчат меж оскаленных зубов. В верхней части бедер и в районе паха проступили темные мокрые пятна – результат непроизвольных дефекации и мочеиспускания. Эта картинка нам знакома, Леший поморщился. Очень похоже на действие одного из распространенных отравляющих газов, применяемых спецназом. Судя по всему, это был боевой расчет, дежуривший в командном пункте. Словно подслушав его мысли, Клава ткнул пальцем в дисплей:

- Офицеров, походу, газом успокоили, потом вытащили сюда – неохота было среди обделавшихся трупов сидеть, сукам. Солдатиков в основном огнестрельным, почти в упор. Двоих – ножами. Но горло не вспарывали, потому на ебучих чехов и других духов не очень похоже. Крови мало, притащили их сюда. Похоже, сначала оставили нескольких салабонов в живых, заставили носить труппы, потом положили сверху, из стволов с глушаками. Все свежие, валили их не раньше, чем несколько часов назад.

- Вот блядство! – глаза Свиста недобро сощурились, - Командир, кто это сделать мог?

- Хрен его знает…Но одно я точно знаю – эти козлы - будущие трупы!...

Разрозненная картинка в голове Лешего приобрела законченную форму. Сложилась как детский пазл. Нашлось в ней и место для мутных особистов, пытавшихся на аэродроме навесить на группу «дополнительную» задачу. И для «непонятного» патруля. И для уничтоженных, прямо в своем расположении, бойцов охраны. И для задушенных газом дежурных боевого расчета пусковой установки…Командир группы повернулся к радисту. Пора было выходить на экстренную связь со своим штабом, а заодно, объявлять группе «общий сбор»…

05:28. Возле НП, неподалеку от объекта «Роща 22»

…Леший обвел глазами притихших бойцов и продолжил:

- Ясно, что неизвестная группа захватила и контролирует объект. Ребятишки эти настроены более чем серьезно. Уже положили кучу народу и им, собственно, терять нечего. Имеют кое-какое узкоспециальное оборудование, к примеру, отравляющий газ и вооружение - видели иностранный пистолет – пулемет, скорее всего, есть еще. А на данный момент у них в распоряжении вся оружейка охраны ШПУ…Но их там вряд ли больше пары десятков бойцов. Не армия же это «условного противника», в конце концов. Есть еще пару минусов – во-первых, на их стороне несколько местных офицеров и, возможно, солдат. Так что они в курсе, как вся эта объектовая хрень функционирует, и могут организовать грамотную оборону…Можно предположить, что и в полку у них «глаз» остался. Я бы, замутив такую операцию, оставил кого-нибудь присматривать за штабом. Проконтролировать обстановку ну и отстучать при необходимости, о резких движениях. Второй большой минус – они, похоже, не собираются заниматься ядерным шантажом и тому подобной хуетой. Иначе бы давно выставляли вокруг объекта минно-взрывные заграждения, из запасов на «особый период»… И копали бы окопы. Похоже им это не надо. Вывод один – они собираются запустить ракету.

- Угу, - зябко повел плечами Клава, - а не запустили еще потому что, похоже, перепрограммируют систему наведения… И системы контроля. Может еще ждут какого-то определенного времени…

- Может и ждут. Но нам на это сильно рассчитывать не стоит. Есть еще один момент – радист говорит, что кем-то блокирован весь наш рабочий диапазон частот связи. Глушат по полной и очень плотно. Так что можем попытаться выйти в эфир только на гражданских частотах, открытым текстом. Но если « глушение» – их работа, а это возможно, если у них есть что-то типа малогабаритного передатчика помех или станции радиоэлектронной борьбы, то могут запеленговать. Или как минимум засечь «выход в эфир» рядом с объектом… Вдруг запустят «дуру», испугавшись возможного штурма? Ну и по самым скромным и оптимистичным прикидкам, даже если сумеем установить связь, расчетное время прибытия «кавалерии» – не менее четырех часов. А то и более - пока в штабах договорятся, пока врубятся, что это не дезинформация, отрабатываемая в ходе учений… Пока сформируют тактическую группу с бронетехникой – понятно же, что тут без штурма уже не обойтись. А ведь штатные противодиверсионные подразделения все в поле, нас ловят! Пока их соберут, перебросят сюда… Я так думаю, что эти террористы хреновы их вряд ли ждать будут!

Леший замолчал на несколько секунд, давая ребятам переварить услышанное. Он был уверен в них, как в самом себе. И знал, что они и сами придут к решению, которое он давно уже для себя принял. Они все были профессионалами и «просчитают» ситуацию не хуже его. И ее последствия тоже… Был ведь еще один минус для разведчиков, о котором командир не упоминал. И о котором все помнили и так – на время проведения учений разведгруппе не выдаются боевые патроны. Они, высококлассные спецы разведки, мастера тайных проникновений и убийств, скрытого наблюдения, рейдов и диверсий, были практически безоружны…Находясь всего в нескольких сотнях метров от врага, возможно готовящего ядерный удар по их семьям и близким. Командир может отдать приказ идти в бой, но решение – «умереть или нет» каждый человек должен принимать сам. Потому и молчал Леший…

- Ладно, командир, понятно, в общем! А то у меня от твоих слов попенгаген вспотел весь. И у мамы титьку попросить захотелось! - хищно оскалил Болт все свои тридцать два железных зуба, вставленных взамен родных, потерянных за долгие годы странствий в местах, где зубы имеют свойство вылетать, - А мне жена все говорит – «увольняйся со службы». Да разве на гражданке так повеселишься?!

Ребята облегченно зашевелились. Леший усмехнувшись, продолжил:

- Есть и у нас большой плюс – эти уроды, похоже, нас сегодня не ждут. Исходят из расчета, что мы должны выйти к объекту не раньше завтрашнего вечера. Насчет боеприпасов: кроме моего ствола и радиста - что есть? Или в ножи пойдем?

Два пистолета группы все-таки было – один, штатный «Грач», выдавался во время выхода радисту, как главному «секретоносителю», хранящему шифроблокнот, переговорные таблицы с радиопозывными и коды криптографической защиты радиостанций. Второй пистолет, обычный «макаров», был у Лешего, в соответствии с инструкцией, обязывающей иметь его на постоянном ношении - у командира группы уже давно было слишком много «кровников» в разных местах, а его лицо достаточно известно в «узких» кругах… К обоим пистолетам всего по одной обойме. У запасливого Болта была пластиковая взрывчатка, взятая для имитации уничтожения шахты с ракетой и возможных «инженерно-саперных» работ по преодолению системы охраны. Еще запас всевозможных взрывателей, впрочем весьма ограниченный, и пара-тройка специальных «прибамбасов»… У остальных бойцов только холостые патроны, взрывпакеты вместо гранат и дымовые шашки… Все это богатство против, как минимум, танкового пулемета Калашникова и полного штатного арсенала взвода… Совсем весело, хоть в петлю! Ситуацию несколько исправил Свист, с ехидно-виноватым видом вынув из внутреннего кармана полный магазин к своей снайперской винтовке. В другое время командир бы вздул бойца за такое откровенное пренебрежение к уставу и инструкциям, но сейчас…Всего десять бронебойных патронов СП-6 к «Винторезу» давали группе, пусть призрачный, но все-таки шанс на удачу в предстоящем штурме. План операции постепенно вырисовывался…